|
Как известно, "наши люди" всегда
"хотят как лучше, а получается как всегда". Уж слишком много ума в
нашем Отечестве, причем ума – весьма специфического. Вот и "получается что
выйдет", а "выходит всегда что получается". Словом, как
говаривал неунывающий Фигаро: в наше время да с умом?..
Мастерица банных дел.
Вот уже 200 лет мы произносим ее имя, когда
вспоминаем о знаменитых Сандуновских банях. Однако в Москве никогда не было
"купцов банного дела" с такой фамилией. Правда, в Петербурге конца
XVIII столетия блистала великая русская певица Елизавета Семеновна Сандунова, о
судьбе которой ходили легенды. Действительно, история ее жизни интереснее
самого захватывающего любовного романа.
Открытие императрицы.
Юная ученица Театральной школы Лизонька стояла
после концерта в Эрмитажном театре пред светлыми очами самой Екатерины Великой.
– Учителя тебя хвалят, милая! – с
улыбкой проговорила императрица. – Только вот почему на афише твое имя без
фамилии значится?
Лиза заалела как маков цвет и еле слышно
выдавила:
– А фамилии нет…
Екатерина удивленно повернулась к стоявшему
рядом князю Безбородко:
– Ты у меня за театрами надзираешь. А ну
растолкуй, как это – нет фамилии?
Князь вытер мгновенно выступившую от страха
испарину и промямлил:
– Так ведь сирота неведомо чья… Ни отца,
ни матери…
И тут Лиза кинулась на колени перед доброй
императрицей:
– Вы – моя единственная матушка… Другой
не знаю!
Екатерина подняла девушку:
– Тогда я тебе и фамилию дам. Вот недавно
астроном-англичанин сэр Уильям Гершель открыл новую планету – Уран называется.
А я открыла тебя. Будь же с этого дня Урановой!
Заветный подарок.
Через пару месяцев императрица вновь
распорядилась:
– Уранову – в мою ложу!
Лиза вошла да и обомлела: матушка-государыня
ей улыбается и коробочку маленькую протягивает, а там в синем бархате кольцо с
большим бриллиантом лежит и радужными гранями переливается. А Екатерина и
говорит:
– Вот пела ты, Лиза, о любви да о муже. И
я решила тебе заветный перстень подарить с моим наказом: никому, кроме жениха,
не отдавай. Тогда и у тебя любовь будет!
С тех пор вся жизнь Лизы на взлет пошла. Одно
плохо – вертится вокруг светлейший князь Безбородко: то щечку ущипнет, а то
липкими губами норовит чмокнуть. Но только к чему Лизе 44-летний князь?! Ведь
она влюблена в актера и певца Силу Николаевича Сандунова.
Явившись на другой день в театр, Сила Сандунов
узнал, что играет в последний раз. Прямо в кулисах его подхватили два дюжих
молодца, скрутили руки, вывели на задний двор театра и затащили в карету. Кучер
гикнул, кони понесли. Сандунов в ярости повернулся к одному из похитителей:
– Что сие значит?
– Высылка вас в Херсон, – последовал
ответ.
Вечером шла опера "Федул с детьми"
по пьесе самой государыни. Лиза запела арию героини – о том, как приезжал в
деревню молодой вертопрах, "серебром дарил", "золото
сулил", пытался соблазнить невинную девушку.
– Но я в обман не отдалась! – гневно
пропела Лиза и, упав на колени перед императорской ложей, протянула государыне
"жалобную петицию".
Наутро ее вызвали в приемную малых эрмитажных
покоев. Екатерина сидела за столом и что-то быстро писала. Лиза кинулась ей в
ноги:
– Матушка! По вашему совету я дареный
перстень берегла. Как вы велели, хотела жениху отдать. Да разлучили меня с
любимым!
Екатерина оторвалась от письма:
– Силу твоего в Петербург вернут. И вашу
свадьбу я разрешаю. Но о проделках Безбородко вам придется забыть. Я своего канцлера
ценю.
Шкатулка на черный день.
14 февраля 1791 года Лиза Уранова стала
Сандуновой. Однако сановный развратник не оставил ее в покое, только сменил
тактику – заваливал подарками. Утром поступила новая шкатулка с бриллиантовым
гарнитуром: ожерелье, кольцо, браслет, сережки. Сила побуйствовал, а потом
рассудил, что бриллианты можно взять за моральный ущерб. К тому же Сила уже
решил – они оставят властолюбивую столицу и уедут в спокойную Москву.
В 1794 году Первопрестольная встретила Силу
Сандунова с распростертыми объятиями. Петровский театр тут же назначил актеру
хорошее жалованье, а вскоре он получил и обязанности режиссера. Лизу тоже
приняли вполне доброжелательно, но и только. Так что пела она редко, чаще
сидела дома и тосковала по Петербургу. Однажды Сила вернулся довольный и
улыбающийся:
– А я дом купил – просторный, недалеко от
театра. И записать дом хочу на твое имя!
Дом и вправду оказался огромен. Лиза ахала –
сколько же слуг надо нанять, чтобы содержать его в чистоте? И тут ее осенило.
Дом стоит прямо на берегу реки Неглинки – вот где можно устроить новые
московские бани. Их ведь в городе крайне мало. Да только приобретенного участка
для строительства мало, надо у соседей землю покупать. Продали бриллианты из
княжеской шкатулки, но средств не хватало. Вот тогда-то Лиза и предложила
продать кольцо, подаренное "матушкой".
– Да ты умница! – ахнул Сила. –
Неужто не жаль?
Лиза только плечиком повела: для общего дела
ничего не жалко. Так на высочайшие подарки и начали возведение новых московских
бань.
Сандуны.
Стройка шла долго – только в 1806 году
открылся новый "банный дворец". Зато были учтены новейшие достижения
и, главное, проведен водопровод – ведь в старых московских банях посетители
сами черпали воду из Неглинки при помощи нехитрого "журавля". На
случай пожара здание возвели каменное, с тремя отделениями – простонародным,
купеческим и дворянским, в каждом – женские и мужские раздевальни, мыльные и
парилки. Наняли самых опытных банщиков да расторопных слуг. Главному банщику
Сандунов выдал несколько серебряных шаек – для особо знатных персон и особо
позаботился о буфете с большим выбором напитков. А вместо тесных предбанников
Лиза уговорила мужа сделать небывалое – большие и чистые раздевальные залы, а в
дворянском и купеческом отделениях – даже с зеркалами и мягкими диванами. Пусть
люди не просто моются, но общаются всласть! И ведь права оказалась – уже на
другой год образовался своеобразный банный клуб – все, кто собирался в
знаменитых московских салонах да в "аглицком" клубе, валом повалили к
Сандуновым. И молодой Пушкин там бывал, и Денис Давыдов, и московские
градоначальники с высшим купечеством. И все величали бани ласково –
"Сандуны".
И сразу же легенды банные появились – женщины
заговорили о том, что, коль помоешься из серебряной сандуновской шайки, сразу
станешь самой желанной для своего мужчины, как Лиза для Силы Николаевича.
Невесты в баню перед свадьбами повалили, дамы в годах за серебро банное аж
дрались. Лиза только смеялась, подначивая мужа:
– Прикупи серебряных шаек побольше. Они
нам золото принесут!
Потеря
Жить бы без хлопот и радоваться, да только
стал Сила у друзей неделями пропадать, к жене интерес потерял. Расстроенная
Лиза решила меры предпринять – сама пошла в "Сандуны" из серебряной
шайки помыться. Раз вся Москва говорит, что серебро – заговоренное, неужто не
поможет оно хозяйке?!
Сняла Лиза отдельный кабинет, набрала полную
шайку горячей воды да и услышала женский голос из соседнего кабинета:
– Говорят, хозяин бань, актер Сандунов,
теперь целыми днями в особняке дворянки Столыпиной просиживает. Да не саму
Столыпину привечает, а ее дворовую девку Лизавету Горбунову.
– Не дворовая она уже! – хихикая,
отвечал другой голос. – Столыпина ее за воспитанницу держала, а теперь и
вовсе вольную дала. Так что Сандунов одну Лизавету на другую сменял, и ведь что
та, что другая – без рода без племени!
Лиза выскочила из бани, едва накинув салопчик
на мокрое тело. Вбежала в дом, задыхаясь от слез, на кровать бросилась. Что же
это?! Она ради Силы из родного Петербурга в незнакомую Москву уехала, считай,
сцену бросила – ведь здесь ей петь почти нечего. А он изменщиком оказался: жену
на дворовую девку променял.
До ночи она прорыдала. А ночью во сне покойную
матушку-императрицу увидела. Та гневалась:
– Говорила я тебе, Уранова, никому мой перстень
заветный не отдавай! А ты его ради каких-то бань продала. Вот и парься
теперь!..
Наутро Лиза приказала слугам собираться:
– В Петербург уедем!
Так что, когда через день вернулся Сила домой,
там было пусто – ни жены, ни слуг.
В Петербурге Елизавета Семеновна Сандунова
вновь стала петь на императорской сцене – и опять с фурором. Тем временем
изменщику Силе пришлось-таки оставить сцену – любовь с дворовой девкой не
прошла незамеченной для театрального начальства. Да и со здоровьем начались
проблемы. И в 1820 году Силы Николаевича не стало.
Как-то Елизавета Семеновна приехала по делам в
Москву. И сильно простудилась. Верные слуги отпаивали хозяйку липовым чаем.
Поправившись, Сандунова решила себя побаловать – пошла в ювелирную лавку. Склонилась
над витриной и ахнула – в синей бархатной коробочке светился тот самый перстень
с бриллиантом. Домой она вернулась сияющая. Но уже к вечеру загрустила:
– Вот нашлась потеря, да уж Силы нет.
Некому подарить!..
В ночь на 22 ноября 1826 года Сандунова легла
спать, надев на безымянный палец вновь обретенный перстень. Как оказалось, в
последний раз: к утру ее нашли бездыханной.
* * *
Мораль понятна: заветный подарок, тем более
тот, с которого начиналась счастливая полоса жизни, никогда и никому даже отдавать
нельзя, тем более продавать. Умная Лиза думала, что, отдав перстень на
"общее дело", она еще больше "привяжет" к себе и любовь, и
дружбу, и взаимопонимание Силы. Но ведь, во-первых, в результате продажи кольцо
попало не к Силе, а к совершенно чужому человеку – ювелиру. А во-вторых, внося
свой склад в "общее дело", стоит сто раз подумать: ведь это сегодня
дело – общее, а что будет завтра?..
Нет,
нельзя отдавать свое заветное, даже во имя самой благой цели. Ведь перстень
императрицы ввел когда-то Лизу Сандунову в мир богатства и счастья, но он же и
вывел ее оттуда. И главное, Сандунова сама отдала перстень, считай, что сама по
собственному желанию отказалась от счастья и богатства. Кого же тут винить?..
Конечно, Лизе хотелось как лучше. Русский
человек вообще готов на все "ради общего дела", особливо ради общей
идеи.
"Четыре шага к
богатству ли храните деньги в мягких тапочках». Е.Коровина.
Купить эту книгу
на ОЗОНЕ:
| 
